свои проблемы, ты слишком замкнут или не отдаешь себя целиком. Владыка советовал мне перед началом работы обращаться ко Христу примерно так: «Господи, будь моими глазами, будь моим сердцем, моими пальцами… Приведи меня к тому, кто нуждается в Тебе больше всех». А в конце дня сказать: «Господи, то, что было неправильно и ненужно, что не пошло на пользу людям, – вынь это из их сердец и прости меня! А за то, что было хорошо и во благо, – благодарю Тебя». Таким образом все, что произошло в течение дня, можно отдать в руки Божии. По своему опыту могу сказать: это действует.
Подумать только: если мы забудем о себе, выгорания не случится! Конечно, наступит усталость, но не выгорание! В конце дня, когда делать уже ничего не хочется, а люди еще появляются с какими-то просьбами, я стараюсь все равно идти и делать то, что требуется. Мне кажется, что Господь в такие моменты смотрит: будешь ли ты это делать или нет? Часто приходится через не могу, через не хочу делать чуть-чуть больше, чем желаешь сам. Делать для того, мне кажется, чтобы тренироваться. Чтобы, даже когда нет сил, не думать о себе. Владыка Антоний говорил: духовная жизнь начинается, когда человек перестает ставить себя в центр жизни и овладевает способностью забывать о себе. Моя работа связана с реальным человеческим страданием, поэтому мне легче забыть о себе. Для меня ключ к самоотрешению – в сострадании. Если страдание неявное, мне труднее. Бывает, я сильно устаю, но если больной человек подлинно нуждается в помощи, тогда, по моему опыту, силы всегда будут даны…
Когда владыка был уже болен, крайне обессилел, через него на нас часто изливался свет Божий. Изливался, ибо ничто не мешало сиянию этого света. То же самое важно и для нас: когда мы открыты Христу – сердцем и даже телом, – Он делает все! Так что наша задача – научиться раскрываться и не бояться, не защищаться, а идти со Христом до конца.
Вопрос:
– Вы сказали, что если есть встреча с собой, то проблема выгорания не возникает, встает только проблема усталости. А что делать с усталостью? Как быть с ней?
Фредерика де Грааф:
– Во-первых, нужно выспаться. Иногда я прихожу домой очень усталая, ничего не хочется. Тогда молюсь и ложусь спать. И утром уже лучше. Я думаю, что молитва тоже помогает. По моему опыту силы можно восстановить только молитвой. Не обязательно читать какие-то молитвы, но просто побыть со Христом, помолчать в Его присутствии…
Владыка советовал довольно долго помолчать, прежде чем начать молиться. Эта подготовка так же важна, как и сама молитва. Нужно, чтобы улеглись чувства и мысли, уменьшилось напряжение в теле. Тело здесь играет крайне важную роль. Если вы чувствуете, что шея, глаза, тело напряжены, – расслабьтесь. Но это не расхлябанность. Это состояние, подобное вешалке: она прямая, а одежда на ней висит свободно. Достичь такого состояния не очень легко, поскольку у нас бывает множество разных мыслей, много напряжения в теле. Но достичь его очень важно, потому что без молчания тела, ума и чувств мы не услышим, не увидим ничего: ни самих себя, ни Бога, ни другого человека. В этот момент очень важно не анализировать себя, не рефлексировать, ничего не искать и не желать – наоборот: как будто, оставляя себя, сквозь себя идти к Богу. Говорить с Ним обо всем, что лежит сейчас у тебя на душе! Самое важное, чтобы была связь с Ним. Без этого мы ничего не можем.
Так что, если очень устали, поспите! Владыка однажды сказал: «Я, как старая собака, сплю у ног своего Хозяина». Я иногда приезжаю домой настолько уставшая, что уже нет сил долго молиться, молюсь покороче и говорю: «Господи, завтра утром я помолюсь побольше».
Я думаю, тут обязательно надо быть честным с самим собой. Если молиться мешает лень – откладывать полноценную молитву не годится. Но если ты и вправду устал, тогда помолись кратко и спи. А вот если клонит в сон по другой причине (к примеру, только начнешь молиться: ох, как хочется спать… тьфу ты, звонок… и так далее), то с этим надо бороться. Тогда можно умыться холодной водой или поклоны класть, как угодно. Надо честно разобраться: от чего у меня сонливость, почему хочется спать? Может быть, вы так много всего сделали за день, что уже нет сил? Тогда, конечно, спите. Проверьте себя: если бы в эту минуту вы сидели с другом, сказали ли бы вы ему: «Слушай, я тебя очень люблю, но сейчас так устал, что просто не в состоянии с тобой говорить. Я пойду спать».
И еще: если появилась усталость от многочисленных встреч с людьми, сделайте что-то, от чего вам станет хорошо на душе! Например, позанимайтесь спортом, сходите в музей, пообщайтесь с друзьями или почитайте книгу. Можно просто погулять! Надо сделать что-то совсем другое, лично вам приятное. Это важно! Разрешите себе порадоваться: бегать, танцевать, петь.
Вопрос:
– Разве тело может быть помощником в молитве?
Фредерика де Грааф:
– Может! И прекрасным помощником! Тело – это не механическая оболочка. Оно важная составная часть человека. Можно сказать, незаменимый «инструмент». Например, если в вас нарастает гнев, ваше тело сразу же меняется: губы сжимаются, глазные мышцы сокращаются, взгляд становится напряженным. Словом, все тело выражает то, что происходит внутри. Если у человека боли, можно помочь ему расслабиться телом. И когда напряженность уйдет, боли будут уменьшаться…
Тело – это огромная и важная часть нашей жизни. Владыка, ссылаясь на Исаака Сирина, говорил, что вечная судьба человека не может определиться раньше воскресения тела. Поэтому, когда мы смотрим на тело, мы смотрим на него с благоговением. Научимся же относиться к своему телу с трепетом, так как оно свято, оно – дом Духа Святого (см. 1 Кор. 6: 19). Оно – наш верный помощник. Тело спокойно – успокаиваются чувства и мысли. Мысли неспокойны – и тело неспокойное, напряженное. Здесь совершенно явная взаимосвязь.
Вопрос:
– Из нашей сегодняшней беседы выходит, что встрече с собой всегда сопутствует встреча со Христом. Задам взрывной вопрос: а для мусульманина возможна встреча с собой? И для представителей других религий? И что в таких случаях есть истина? Где она? То есть Бог – един для всех? Он и христианский, и мусульманский, и какой-нибудь племенной южноафриканский?
Фредерика де Грааф:
– Когда человек останавливается и входит в себя, он прежде всего становится, если можно так выразиться, более настоящим. Он вступает
